Сегодня было прекрасное утро. Под самый рассвет кот запрыгнул к нам на кровать и, тихо пристроившись в углу, намурлыкивал утреннюю мурлышку. Встал и как обычно, первым делом миску кошаку наполнил, ибо сам не поешь, а животину накорми. Заодно и псину покормил. Хотя псина-то не такая настойчивая как котяра.

Короче, когда вышел из дома, то не покидало ощущение, что день сегодня преподнесёт сюрприз. Подходя к остановке степенным шагом, решил не ломиться вслед к отходящему автобусу и пропустил даже следующий за ним, который слишком быстро подъехал и отъехал. Из-за поворота вырулила маршрутка. Жёлтенький микроавтобус ISUZU, который называют «Богдан» и также вальяжно подъехал к остановке. И вот тут я заметил внутри себя странное ощущение, что как бы всё окружающее меня мироздание, пронизанное нитями взаимосвязей в своей стройной структуре бытия во всей своей красе, вдруг потеряло какую-то ниточку.

Представьте себе ощущение, что на вы одеты в шёлковый костюм, а нутром чуете, что там, на локте правой руки, который вам не виден, вылезла ниточка. И вы не видите её, более того, вы и не видели её никогда, окружающие вас не замечают такой мелочи, но вы точно чувствуете, что это именно так – одна ниточка, размером в полтора сантиметра вылезла и торчит оборванным концом наружу, потеряв связь с остальной одёжкой. Вот так и тут. Шагнув в дверь маршрутки, я ощутил такую же ниточку в окружающем меня мироздании. Не разошедшийся шов, не порванную брючину. Ниточку. Потому, вместо того, чтобы насторожиться и осмотреться просто принял это к сведению. В кошельке мелких не было достаточно на проезд, потому дал купюру в 500 рублей. Странно, что у водителя не оказалось сдачи, потому что обратный маршрут в Москву (парк в самой Москве) по такому тарифу даже с утра предполагал наличие суммы несколько большей, чем та, которую я дал. Видно просто было неохота водителю всю мелочь отдавать, потому сказал, чтобы я подошёл на конечной остановке, когда наберётся ещё и он разменяет. Оставив купюру у него, я прошёл в конец салона и сел на свободное место. Одно единственное, оставшееся на тот момент.

Ехали ни быстро, ни медленно, обычной скоростью потока, который был ещё достаточно редким в эти утренние часы. Пассажиры входили и выходили. Кто-то спал, кто-то читал, девочка с мамой обсуждала начало занятий в своей школе с углублённым изучением английского языка, припоминая фамилии учеников и давая каждому краткую характеристику. А ниточка всё болталась. Уцепить её всё не было возможности, она так и не попадала в поле зрения, а самому повернуть рукав и посмотреть, как-то не получалось. Да и из-за незначительности этого не особо стремился. Но каждый раз, откидываясь назад на спинку сидения и закрывая глаза, чувствовал её – маленькую ниточку, выбившуюся из клубка мироздания и болтающуюся на рукаве. Это было любопытное ощущение. Я, в принципе, знал, что это может означать, потому что такое ощущение не было первым в моей жизни, просто в этот раз оно было настолько малым, что было удивительным, как я почувствовал это вообще.

На конечной остановке, когда все пассажиры вышли из салона, я подошёл к водителю за сдачей. Он (как я понял уже потом) не вспомнил про то, что должен был мне денег, а как-то боковым зрением посмотрев на меня, спросил: «ну что, на ту сторону?». Вот тут я и упустил, несмотря на чутьё место «обрыва» ниточки. А это было именно оно. Человек, на которого я смотрел, погрузился в какой-то свой мир, в котором он не совсем отдавал себе отчёт в том, что он делает. То, что это так, я почувствовал только тогда, когда мы отъехали на разворот, чтобы пересечь улицу и встать на другой стороне – где остановка уже не высадки, а посадки. Обычно те, кому нужно в Торговый центр так и делали – выходили на той остановке. Я уже уцепил этот кончик ниточки, но, держа его в руках, не понимал, что именно с ним делать. Мне было интересно. Дело в том, что такая ситуация не может продолжаться вечно, рано или поздно ниточка либо оторвётся полностью, или будет вытягиваться дальше и потянет за собой другие. Эта, я чувствовал, порвётся буквально с минуты на минуту. Маленькая, слегка подрагивающая на ветру, одиноко торчащая ниточка нашего огромного мироздания. Да. Лихо, вырулив на поворот, водитель пропустил вперёд пассажирский автобус, а потом.… Потом, смотря прямо перед собой, нажал на педаль газа и рванул через дорогу… прямо в бок проезжавшему мимо междугороднему полутораэтажному Икарусу. Удар был несильный. Я, стоя на ногах, удержался двумя руками за поручни, у маршрутки выбило зеркало, смяло крыло, прижав и заблокировав колесо, а у автобуса, также снеся зеркало и слегка вмяв дверь, прочертило от вмятины полосу по всему боку. Маршрутка встала сразу. Автобус, затормозив, проскочил ещё метров пятьдесят – скорость у него была в районе шестидесяти километров. Повезло то, что между машинами во время тарана было расстояние не более полутора метров и, рванув с места, водитель не успел набрать скорость.

Полностью забыв про то, что должен мне сдачу, он, открыв двери, выскочил наружу осматривать повреждения. Ниточка практически оборвалась, но всё ещё болталась на самом тоненьком отростке. Я ощущал, что развязка уже пришла, обратного хода нет, самое главное – произошло. Эмоционально я больше был поглощён анализом тех внутренних ощущений, возвращения гармонии в окружающий мир, нежели чем то, что произошло конкретно со мной. Водитель убежал к автобусу, там они стали выяснять, что делать дальше, рядом собралось человек десять зевак, а я сидел и ждал, когда он удосужится разменять и принести сдачу. Минут через пять я понял, что этого не произойдёт, если не предпринять активные действия.

Я вышел из маршрутки и прошёл к водителям, которые достаточно возбуждённо, но вполне мирно обсуждали случившееся.

— Я, конечно, понимаю, что у тебя неприятности, но мне бы не очень хотелось играть роль охранника твоей маршрутки – сказал я своему водителю.

— Слушай, ну, я сейчас не могу тебе перевезти, ты сам перейди дорогу, там переход близко, — сказал тот мне в ответ, совершенно искренне извиняясь.

— Сдачу мне отдай.

— … чёрт, и машина открыта осталась!!!

Он кинулся бегом к своей маршрутке, схватил пачку денег, и, выскочив обратно, всучил мне мою же купюру в пятьсот рублей.

— извини, что так получилось.

Я кивнул и пошёл в метро. Всё вернулось на свои места. Вокруг ощущалось полное благолепие и полная взаимосвязанность всех происходящих сюжетов окружающего бытия. Ниточки больше не было.

Купюру я разменял у нас в магазине рядом с работой, купив себе к кофе плитку шоколада и печенье «в клеточку».